Эль внимательно наблюдает за происходящим и отчетливо понимает: самое гуманное, что сейчас можно предложить - она мельком глядит на имена на гобелене - Леону Вилларе - это смерть. Быстрая и безболезненная. Это было бы лучшим и, в самом деле, единственным исходом для этого ребенка. В сухом остатке все другие варианты - это способы отсрочить скорую, неизбежную и почти наверняка мучительную смерть. Эль это прекрасно понимала. И тем не менее... кем нужно быть, чтобы отказаться от подобной силы? Этот зеленый мальчишка? Да ни в жизнь. Получив такую власть, он наверняка воспользуется ею снова. Вопрос лишь в том - кто первым склонит его на свою сторону? В чьих руках разыграется эта карта? Жизнь Леона, была уверена Эль, уже наверняка не будет принадлежать ему одному.
"Нужно наблюдать"
Однако наблюдения эти касались одного лишь Леона. Все остальное не требует отлагательств. Гонец - тот, за кем всегда будет тянуться шлейф смерти. Его присутствие всегда влечет за собой жертвы. Он требует смерти, и кого он получит сегодня - вопрос. Эль с жадностью наблюдает за всем происходящим и, хотя магия ее буквально молит о том, чтобы прекратить, она остается глуха к внутреннему жару. И не зря.
И если немое восхищение у нее вызывает могущественная сфера, сорвавшаяся с руки Октавии, то следующий выпад заставляет ее сердце громко ухнуть вниз. Она не успевает ощутить ничего, кроме смутного чувства беспокойства за того, кого знала мальчишкой, когда он вонзает в себя клинок. Тревога однако сменяется катастрофическим чувством узнавания, когда голова Тенебриса показывается перед ней.
Лицо ее каменеет, а ужас охватывает сердце.
Призрачный Лис никогда не умирал. Она знала, что этот день настанет. Что ни один взрыв не погубит вырвавшуюся из преисподнии тварь. Ни горечь, ни печаль не успевают лечь тенью на ее сердце - глубокий шок перекрывает их всех. Шрам, оставленный им, шрам, почти убивший ее, горит с неведомой силой. Эль судорожно выдыхает, сжимая руку на шерсти Фреда, и разом развеивает заклинание образа.
Она разжимает руку только спустя пару секунд и глядит на Фреда с тревогой. Он и Билл - все, что у нее есть. Все, что Эль делает, она делает, чтобы обеспечить им безопасную и сытую жизнь. Как давно она не ощущала настолько сильного страха за сохранение их жизни?
- Он не доберется до тебя и в этот раз. Не тронет никого из вас. Я не позволю, - обещает она.
Но что она может? Она израсходовала свои силы. Но ведь и он истощен. Разве они могут позволить друг другу уйти? Эль прикрывает глаза и тяжело вздыхает. Только не они. Шестеро Богов, молю вас, только не они. Даже если боги и считают убийства, совершенные оборотнями, грехов, то свои грехи Фред давно искупил - он не щадит себя в помощи другим, он никогда не трогал невинной души. Он был добр даже к тем, кто этого, в общем-то, не заслуживал. И Билл? О, видят Боги, это целиком и полностью его сын. Невинная душа - какой за ним может быть грех? Они не должны нести ее вину. Они не должны быть платой за кровь, пролитую ею, за проклятия, к ней обращенные.
Если Призрачный Лис идет, пусть он придет только по ее душу.
Она знает о его жестокости. Знает, что он безумен. Что он упивается смертью, не гнушается очернить трупы. Для него нет ничего святого. И пока он жив, в опасности - каждое живое существо. И ее оборотни - тем более.
"Не каждый из тех, кто владеет магией, действительно ее достоин", сказала она Феликсу много лет назад. Эль понятия не имела, какой в действительности эффект возымеют ее слова. Насколько глубоко то, что было сказано в злости, в обиде еще совсем юной девушки, испоганит душу Феликса.
Эль проводит рукой по лицу. Она надеялась, самую малость, всего лишь немного, но надеялась, что здесь, в стенах альма-матери, она вновь найдет покой. Что с Фредом они заживут мирно. Что жизнь их наконец-то вновь станет мирной и заживут они одной семьей. Какая глупость. В мире, где маги не знают покоя, она наивно надеялась на беззаботную жизнь.
- Эрис, - произнесла она негромко, и кошка мявкнула где-то у нее в ногах. - Прости, милая, но тебе пора возвращаться к хозяйке.
Эль встает с кровати и нетвердой походкой следует к столу Фреда, доставая наугад один из чистых листов и там же находит перо с чернилами. То, что она пишет от руки, уже много говорит о ее состоянии.
Содержание письма для Анариэль
Моя милая Ари,
Жаль прерывать твое рандеву с горячим эльфом (надеюсь, я не прервала вас посреди увеселений?), но ситуация не терпит отлагательств и требует твоего незамедлительного вмешательства. Один маленький идиот с комплексом Бога открыл запретные знания. Профессор Браун слишком воспользоваться черной магией, чтобы остановить его. Ранены ученики и преподаватели. Я на исходе сил.
Фред болен. Он больше не способен колдовать. Прошу, помоги ему.
Твоя помощь требуется так скоро, как это только возможно. Взываю и прошу: отнесись к моему посланию со всей серьезностью.
Твоя дражайшая подруга,
Эль де Риверди.
О Феликсе в письме не упоминается нарочно. Желала ли она юному княжичу смерти? Конечно нет. Желала ли она смерти Призрачному Лису? Конечно да. Но если маленький Фи, который плакал у нее в руках, потому что никто не хочет с ним дружить, который искал у нее утешения и ласки, если он и есть проклятый Призрачный лис, почти погубивший ее... желает ли она ему смерти? Разум был тверд в ответе. Сердце - нет.
Она отдает кошке письмо и мягко гладит ее по голове, улыбаясь совершенно слабо и тускло. Жжение внутри не проходит, но до отдыха еще далеко.
- Беги, Эрис. Донеси послание как можно скорее.
Кошка, присластившись к Эль, заурчала, почти моментально исчезая с письмом. Эль лишь тихо вздыхает снова и смотрит на Фреда, возвращаясь к его постели.
За окном бушует метель, и все, что может Эль, это прижаться плотнее к единственной тихой гавани в этой мире.
- Я так хочу домой, Фред, - шепчет она разбито. Она не ждет ответа.
- Подпись автора
Эль де Риверди
36 лет, человек
Бывший преподаватель БиЗ | Бывшая фрейлина при дворе
Настроение: спокойствие с перманентной печалью
Общее состояние: фоновая слабость из-за плода, уменьшенное количество маны
Анкета
Беременна 🤰🏻
