То, как прошли эти дни, при всем желании трудно было описать одним единственным словом. Линкс откровенно мало спал, все больше читал и приглядывал за Октавией, и поэтому не мог не чувствовать порой, что ее внезапные пробуждения (в тот самый момент, когда он только-только прикрыл глаза!) - это какой-то злой рок. Злой, поганый, мерзкий умысел вселенной за все его жизненные грехи. Выйти из комнаты возможным не представлялось, хотя он и сбегал все-таки дважды - сначала за зельями, а потом и в столовую. Запастись кое-каким съестным на эти три дня было задачей не самой простой, так что он просто утащил с собой одну из скатертей. Уже в комнате понял, что хлебную. Жил на квасе, мясных слойках, и той самой энергии, которая переполняет от и до, когда видишь, что родному человеку плохо, а помочь некому. Вообще-то, устал просто невероятно.
Попытки привести Октавию в чувства за прошлые дни успеха не возымели, так что он и пытаться перестал. Ловил, успокаивал, утешал, поил то одним, то другим, и укладывал обратно. Убеждаясь, что жена вновь спит, продолжал свое чтение, либо пытался подремать и сам. Постель была отдана с потрохами, да и, если честно, неясно было одно - безопасно ли сейчас спать с нею рядом. И не потому что она могла его шарахнуть с испугу (она могла), и не потому что ей было бы мало места (в теории), а потому как Линкс не имел ни малейшего понятия, не добьет ли это ее руку. За эти дни он рассмотрел иссохшую конечность со всех сторон и почти привык к тому, как она ощущается, и тем дальше погружался в чувства, сходные с тоской и почти что отчаянием. Там же была и злость, там же был и гнев. И кто ее просил творить такое? И зачем? И ради чего? Неужели не было иного способа? Неужели никто другой не мог этого сделать? Почему именно она всегда бросается и рискует всем на свете, когда есть столько других возможностей?
Ответов не было.
В очередной день его разбудил ее кашель. Даже не движение кровати, отвечающей на ее подъем, а звук - оборотень мелко вздрогнул и поднял голову, которую так удобно уложил на собственном предплечье. Вообще-то, спать сидя неудобно, но так он точно был рядом. Взгляд, еще сонливо-ошарашенный, поднимается к сидящему силуэту. Секундное промедление. А потом наконец мозг начинает работать.
— Воды?
Он протягивает чашу, а сам старается оценить, насколько Октавия вообще в себе. Не стоит ли ее уложить вновь?
Отредактировано Линкс (2024-08-24 00:10:57)
- Подпись автора
Анкета
Рысь, преподаватель зверомагии, 48 лет
Облик и инвентарь: волосы сильно короче обычного, растрепаны, густая борода, седина то тут, то там, одежда простая: все темное, рубаха, штаны, ботинки. Укутывается в подогреваемое магией тканевое полотно. Раненую руку прячет под полотном.
Состояние: нет правой кисти, место отрыва прижжено и обработано Варном и Каем, в левом плече скрывается инородный паразит (в этой форме не виден!). Болевой синдром выражен.
