Серая Крепость. Начало. |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Серая Крепость. Начало. » Восточная башня » Медпункт
Здесь лекарь осматривает больных учеников и преподавателей. За ширмой, в глубине помещения, расположено несколько кроватей для тяжелых случаев. У входа находится массивный стол с кучей выдвижных ящиков. По всему медпункту развешены полки со склянками, травами и другими ингредиентами. Похожим ассортиментом обладают два шкафа, стоящие перед ширмой. Здесь всегда светло, чисто и пахнет травами и зельями.
#яневижу
Учебник отсутствует. На лице медленно, но верно проступает огорчение.
- Вот так! Сам дурак, - по привычке, а потому без какого-либо смысла, огрызается Вайолет, после чего встаёт и со вздохом удовлетворения потягивается. Даже немного хрустит позвонками, как неожиданно, позвоночника - можно было бы попробовать угадать, какими именно. Ради повторения анатомии. - Дежу-урю я, сказала же... жду, когда все больные очнутся, выпьют свои лекарства и станут здоровыми.
Насколько это возможно. Принц, к примеру, имеет все шансы остаться без зрения в одном глазу, и если Анариэль не смогла ничего с этим сделать, значит, это неисправимо. Печальный жизненный факт.
Информацию о госпоже Риверди и господине Фредерике ученица выслушивает, в то время кутаясь в шаль и зорко осматривая свои владения. Нет, ничего не изменилось. Билл получает сочувственный взгляд - не то чтобы переполненный жалостью, но явно дружеский, понимающий и поддерживающий. Вздыхать да охать, многократно умножая и снова вызывая слёзы-сопли друга, не в стиле Вайолет.
- Он поправится. Он сильный, - и да, этот вывод сделан по одному только знакомству с наставником, однако с оборотнями обычно по-другому и не складывается: как выглядит, как говорит и как себя ведёт - такой он и есть. Больше копаться не в чем: неглубокие они, люди-звери.
- Пока на смену ему не придёт другой лекарь или пока нынешние пациенты не поправятся, мне придётся остаться здесь, - заключает Вайолет, одновременно отвечая на один из вопросов Билла (сама не поняла, на какой именно), и задумчиво смотрит в кружку на полу около своей койки. Пустая. Жаль. - Матушка отдыхает, она тоже перетрудилась на этих боях. Отец за ней приглядывает. Брат, похоже, всё ещё торчит в темнице...
...и к нему, пожалуй, стоило бы заглянуть: завянет совсем от скуки. Если удастся договориться с Биллом, чтобы посидел в медпункте, пока она будет навещать Ленни, то сходит. Целебного толка от друга не будет, но сможет послать весточку, если что-то случится - Вайолет, как обычно, ему наколдует посланника из бумажной птички. Но прежде - перейдём к насущному:
- Сам выглядишь как босяк. Опять побитый весь, - тряхнув копной волос, девочка шлёпает к одному из шкафов с лекарскими снадобьями. Уже успела изучить досконально, что и где лежит, - тебя помазать, снабдить припарками или просто пнуть, чтобы сам вылечился?
Другого не предусмотрено. Свои силы побережёт.
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
Билл слушает Вайолет и понимает: ее родные тоже ранены, ее родные тоже в суете тяжелой. Он слышал слухи, касающиеся госпожи завуча, но рассказывать о них Вайолет не стал: или сама услышит, или дождется свидетельств из первых уст. Впрочем, Вайолет на разговоры из пустого в порожнее всегда плевать хотела и, даже если слышала, о чем говорят в коридорах, определенно проигнорировала бы.
— Я за мазью, да.
И, наблюдая за ней, неожиданно для себя Билл приходит вдруг к выводу: ей, должно быть, тоже довольно одиноко. Эмоциональный диапазон Вайолет, конечно, всегда оставлял желать лучшего, вплоть до того, что можно было поставить под сомнение то, что она является человеком, а не каким-нибудь новым вечноживущим видом. Однако… им обоим было всего по пятнадцать лет. Так ли ей было легко, как Вайолет об этом говорила?
— В коридорах наткнулся на одного идиота. Наговорил про мою мать мерзостей. Ну и… так вышло, - объяснял Билл, пока шел за ней, разглядывая, что делает Вайолет. Билл склонил голову. — А ты когда ела вообще, заучка? Выглядишь гадко. Не воняешь, и то хорошо.
- Лучшие пациенты - те, которые уже знают, что им нужно, - одобрительно кивает девочка, невольно отметив, что как-то уж слишком активно она вжилась в роль лекаря. Возможно, нравится. Возможно, через пару месяцев это пройдёт, как с вышиванием.
- Попробуй эту, - одна баночка, - или эту, - другая баночка, - какая больше нравится, ту и бери.
Биллу же обязательно надо попасть в его стандарты: чтобы пахло прилично, чтобы текстура была хорошая, чтобы не жгло кожу... и прочее, прочее, прочее. Но, предоставляя ему выбор из двух позиций, Вайолет ни разу не гарантирует, что одна из них точно удовлетворит оборотня. Из двух зол нужно выбирать меньшее, увы.
За мать подрался, значит. Бывает. Вайолет предпочитать мстить скрытно, подливая и подсыпая всяческие ужасы в тарелки и чашки обидчиков, но друг сам разберётся, как ему вершить возмездие.
- Спасибо, - фыркает девочка, действительно посчитав отсутствие вони (со слов оборотня-то!) достойным комплиментом. Гадким же внешним видом её не удивить: Билл каждый месяц сокрушается по её подростковой халатности к себе, и ничего, все пока ещё живы-здоровы, - когда-то ела. Знаешь, это настолько смехотворный вопрос... полагается, что человек должен заключать себя в рамки какого-то установленного распорядка дня, чтобы принимать пищу чётко в тот или иной его промежуток, но к чему это всё? Можно ведь бодрствовать ночью, а спать - в светлое время суток. Можно морить себя голодом по два дня, чтобы экономить на еде. В конце концов, можно и просто питаться по ощущению голода, не заморачиваясь о том, как давно ты ел в последний раз и не должен ли ты подождать того самого «верного» времени - это же базовый человеческий инстинкт, насыщать себя по мере опустошения желудка...
Рассеянно-задумчивая пауза.
- Не помню. Вроде не голодная особо.
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
[таймскип]
Анариэль, как и сказала тогда, в вечер первого дня напилась. Так, чтобы в дым. Затем, наутро, оправившись от морока пьянства, всё же вернулась в медпункт, где поближе познакомилась с маленькой Вайолет — ученицей, подающей большие надежды. Та, конечно, сразу же напрочь отказалась называть её по фамилии, но эльфийка легко спустила ей это с рук: ситуация неспокойная, чтобы меряться вежливостью. Тем более, Вайолет оказалась не только отличной помощницей в целом, но и тем человеком, на которого легко можно оставить медпункт в попытке заняться здоровьем кого-то другого.
— Вроде не голодная особо.
— Верится, но не особо, — хмыкает Анариэль, приземляя принесённый с собой поднос с едой на лекарский стол, — Ешь давай. Билл, как мама? Отец?
Анариэль Лиа Син’тирис
Преподаватель зельеварения
Лет сорок, а может быть и восемнадцать, кто знает
С собой: сумка с ядрами элементалей, куча мыла
Эрис: cледит за Ленни
Одежда: праздничное летящее эльфийское платье в тёмно-голубых оттенках, полупрозрачные рукава, волосы покрашены в светло-лавандовый с золотистым на солнце отливом
Опять она странно говорит. Опять несет невесть что. И Билл ее, на удивление, прекрасно понимает.
— Ты дура, - повторяет он уверенно.
Билл прихватывает Вайолет за рукав и тянет ее с койки.
— И от голода отупела еще больше. Пошли в столовку. Я тоже еще не ел.
Когда в помещении оказывается Аннариэль, Билл вскидывает голову так быстро и резво, как если бы вскинул уши.
— Здравствуйте, профессор, - нос натыкается на поднос. — Ну вот, за тебя уже все подумали. Идиотина. Вставай.
Вайолет все еще тянет за рукав с койки. Настойчиво. Мазь у него в руках, но все еще не намазана.
— Мама - не очень, папа - также плохо, как и был, - что, впрочем, ожидаемо. — Вчера мама уже от помощи отказалась, так что я к себе ушел.
Отредактировано Билл (2024-08-24 21:56:31)
- Сам дурак! А ну отдай, свинья неблагодарная...
Рассердившись, Вайолет пытается вырвать из рук оборотня мазь, справедливо полагая, что Билл не заслуживает медицинской помощи: пока в нём достаточно сил для того, чтобы обзываться, найдутся силы и на регенерацию. Походит пару дней страшный и побитый, ничего. Ему полезно будет - может, хоть трогать от жалости не станут...
Дверь открывается, пропуская Анариэль - девочка приветствует её кивком, а после «незаметно» отводит правую руку назад и награждает Билла звучным шлепком под зад. Надоел. Так сложно прекратить обзываться и не позорить её перед лицом преподавателя зельеварения хотя бы минуту?
- Ем, - мрачно откликается Вайолет и без особого желания подходит к облюбованному столу, где берёт с подноса яблоко, намереваясь мучать его ближайшие несколько минут. Один из пирожков слетает с тарелки благодаря телекинезу и настойчиво тычется другу в рот, стараясь заляпать и лицо, - и ты ешь... тощий, как палка. Фу.
На том обмен любезностями и завершился. Рассказывать эльфийке нечего: обстановка в медпункте точно такая же, как и утром. И вчера вечером. И вчера утром. И позавчера вечером. Ску-ко-та.
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
<<< коридоры
Октавия распахивает дверь левой рукой и та звучно бьётся об косяк. Тут же обводит взглядом медпункт. Почти сразу замечает Вайолет, и не видя ничего вокруг, подлетает к ней и хватает рукой за плечо.
— Вайолет? Ты в порядке? Слава богам!
Сама спросила, сама ответила. Не так важно. Прижимает дочь к себе, возможно даже слишком сильно. Тревога понемногу отступала.
43 годика, но в душе всегда 19
Волосы: чёрные, растрёпанные, хаотичные, распущенные
Одежда: белая рубашка, длинная тёмная юбка скрывающая обувь (каблук конечно)
Украшения: обручальное кольцо
Ест. Прекрасно. Билла опять кто-то отделал — лечить Анариэль его синяки не станет, пускай страдает. Можно назвать это воспитательным процессом, учащим о том, что не нужно лезть туда, где не получится выиграть.
— Понятно, — изрекает эльфийка и присаживается за стол, с ленцой пролистывая оставленным открытым учебник по зельеварению. Вайолет проявляет к предмету очень большой интерес, так что в эти три дня целитель нет-нет да о чём-то ей рассказывала и учила.
Дверь с грохотом распахивается, чуть не слетая с петель. Себе по ушам похлопай, а? Влетевшая в медпункт Октавия Браун, видимо, очнулась и решила вспомнить о том, что у неё есть дети, которыми нужно вообще-то заниматься, а не оставлять на плечи и так усталых от жизни лесных эльфов.
— Что за привычка, проходной двор устраивать...
Спустя три дня присмотра за этим местом оказалось кристально ясно, что почему-то половина крепости, если не больше, считает, что в медпункт можно заходить туда-обратно без приглашения и разрешения, вечно устраивая непонятный сквозняк. Бесят.
Отредактировано Анариэль (2024-08-25 19:13:28)
Анариэль Лиа Син’тирис
Преподаватель зельеварения
Лет сорок, а может быть и восемнадцать, кто знает
С собой: сумка с ядрами элементалей, куча мыла
Эрис: cледит за Ленни
Одежда: праздничное летящее эльфийское платье в тёмно-голубых оттенках, полупрозрачные рукава, волосы покрашены в светло-лавандовый с золотистым на солнце отливом
— Фу! Ну ты и мерзкая! Хватит, фу! Сама свинюха!
Билл искренне возмущался, отбиваясь от пирожка, следы которого усиленно зачищал чистикусом.
Когда Октавия зашла, пирожок, ставший орудием Вайолет, обернулся против своей покровительницы: хлебобулочное изделие оказалось у подруги во рту, а Билл брезгливо повторил свой чистикус, а затем вытер руки близлежащей марлей. Стоило бы еще помыть руки, но сделать это здесь сложновато.
Тем не менее, во избежание ее возмущений, он тоже охотно ест принесенные колбаски и кусок ароматного свежего хлеба. Сюда бы перец - и душа запоет.
Появление завуча заставляет жевать молча и очень быстро.
«Все матери одинаковы», подумалось ему при взгляде на то, как Вайолет тискают будто плюшевую. Билл фыркает где-то сбоку: о, про это он еще вспомнит в очередной перепалке.
Сам свинюха. Ещё и едой играется (как будто она сама ею не игралась) - с досадой отмахнувшись от пирожка и переложив его на поднос, Вайолет пропускает пришествие... да просто пришествие: что-то с грохотом врывается в медпункт, цапает её за руку, а потом прижимает к тёплому и пахнущему роднёй. Свою семью девочка умеет опознавать по запаху - не так, как оборотни, но по аромату чего-то домашнего, навевающего воспоминания о детстве.
- ...мам? Всё в порядке? - чуть не подавившись яблоком, в стремительном урагане она узнаёт Октавию, которая, по словам отца, все эти дни отдыхала после дуэлей. Всё той же карающей правой рукой Вайолет показывает Биллу кулак, но в остальном фокусируется на матери снизу вверх, слегка озадачившись её... всполошённым видом. Что-то ещё успело случиться?
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
— Я могу совать свой нос в любой уголок этой школы, Анариэль, — холодно напомнила и без того злющая как собака Октавия. И все же присутствие эльфийки было бальзамом на душу, которым радовать её миссис Браун совершенно не планировала. Плевать, коллегами она займётся сразу после самого главного. Всё ещё стискивая плечо дочери, Октавия наклоняется и тревожно всматривается в её лицо.
— С тобой всё хорошо? Ты сидела тут целых три дня? Одна? Ты ела? В душ ходила? Спала?
Отредактировано Октавия (2024-08-25 21:23:06)
43 годика, но в душе всегда 19
Волосы: чёрные, растрёпанные, хаотичные, распущенные
Одежда: белая рубашка, длинная тёмная юбка скрывающая обувь (каблук конечно)
Украшения: обручальное кольцо
Анариэль закатывает глаза.
— Только дверь потом за собой не забудь закрыть, — может злиться сколько угодно, но это не эльфийка трое суток пролежала в бреду. И не она оставила свою, между прочим, дочь, на попечение самой себя.
Люди такие неблагодарные. Как и обычно, собственно. Вайолет прекрасно провела здесь время, и, если бы не увещевания Анариэль, то наверняка действительно сидела бы здесь все трое суток — силком из этого медпункта вытаскивать приходилось. И, собственно, вряд ли Вайолет было на что-то можно жаловаться в этой ситуации: разве что на других таких же бесцеремонных посетителей.
Анариэль Лиа Син’тирис
Преподаватель зельеварения
Лет сорок, а может быть и восемнадцать, кто знает
С собой: сумка с ядрами элементалей, куча мыла
Эрис: cледит за Ленни
Одежда: праздничное летящее эльфийское платье в тёмно-голубых оттенках, полупрозрачные рукава, волосы покрашены в светло-лавандовый с золотистым на солнце отливом
Билл оказывается за спиной госпожи завуч, когда Вайолет показывает ему кулак. Оскорбленный до глубины души (никогда такого не было, и вот опять), он гримасничает за спиной у Октавии в лицо Вайолет и едва удерживается, чтобы не щипнуть ее кулак.
«Какала сегодня?», «Попу мыла?», «В пеленочку укуталась?» — вслух он этого не говорил, но произносил медленно и без слов, искренне надеясь, что она его передразнивания прочитает по губам.
А то, что женщины постарше препирались, ему даже показалось каким-то… естественным? Женщины — вообще дело страшное. Родительская жизнь его в этом совершенно точно убедила.
От греха подальше отодвинулся в сторону дожевывать сосиску. Взгляд падает на фолиант Вайолет. Если разборки продолжатся, можно продолжить начатый в нем рисунок…
Либо Вайолет пропустила что-то весьма крупное, пока пребывала в социальном вакууме медпункта, либо матушка и Анариэль по каким-то причинам изначально друг друга недолюбливали. Странно. Лишь бы не обрекло саму девочку на долгие и не слишком полезные разговоры с Октавией о том, чем плоха тётя эльфийка и почему она, Вайолет, должна от тёти эльфийки отворачиваться и затыкать уши в тот момент, как та появляется на горизонте, чтобы не попасть под её дурное влияние.
- Всё со мной хорошо. Спала, ела, училась, в душ ходила... приглядывала за больными, - перечисляет ученица, смутно ощущая, что разговор с матушкой мало-помалу превращается в ходьбу по минному полю. Намеренно выделяет интонацией следующие пункты - проговаривает медленно и успокаивающе, положив свою ладонь поверх руки Октавии: - Здесь было так же мертвецки тихо и спокойно, как и в библиотеке. Если бы случилось что-то, с чем справиться мне не по силам, я бы позвала госпожу Анариэль. Она меня навещала. И просвещала в зельеварении.
И не только: когда наставник отсутствует со дня знакомства, а его судьбу почему-то никто не желает осветить, все вопросы медицинского характера обрушиваются на то лицо, которое, как показалось Вайолет, могло дать ответы на них. Конечно, это не полноценные уроки, а практиковаться пока негде и не на ком, но часть теоретического интереса она определённо успела удовлетворить.
- За кого бы я волновалась на самом деле, так это за брата. Слышала, он всё ещё в темницах... БИЛЛ, - взгляд смещается на подозрительно затихшего оборотня, чьи кривляния, так и быть, Вайолет спустила ему с рук. До подходящего момента. Почти отработанная дежурная улыбка - по идее, добрая и всепрощающая, но вряд ли отработанная до такой степени: - Ты получил мазь? Сгинь.
И пусть только попробует прикоснуться к учебнику. Художник, мать его... отца его за лапу. У матери лапы нет.
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
О, я закрою, дорогая.
Вопреки неозвученным мыслям Вайолет Октавия не питала неприязни к Анариэль, просто они обе попались под горячую руку друг друга.
Навещала. Хорошо.
Но вслух не благодарила, не то что бы особо было за что. Это Вайолет должна навещать сидящих тут лекарей и их заменяющих личностей, но никак не наоборот.
— Хорошо. Ладно. Хорошо.
Октавия выдыхает, завершая допрос. Главное, что с Вайолет всё в порядке. Ленни — следующий. И всё же то ли от обострённого чувства материнства, то ли от подозрения в недосказанности, она добавила:
— Иди отдохни. Ни ногой сюда, пока не вернётся Харпер. Анариэль, сейчас будет собрание.
Тон для дочери не особо суровый, исключения допускались, это был скорее совет-в-её-манере. Бросив прищуренный взгляд на застывшего за спиной парня, Октавия молча выходит из медпункта, захлопнув дверь так, что по косякам пошли трещины.
>>> сразу в учительскую буллю коридоры
43 годика, но в душе всегда 19
Волосы: чёрные, растрёпанные, хаотичные, распущенные
Одежда: белая рубашка, длинная тёмная юбка скрывающая обувь (каблук конечно)
Украшения: обручальное кольцо
Горе-мать, кажется, успокаивается, так и не признав в себе провала в качестве родительской фигуры, а затем разворачивается на выход, предварительно не забыв сообщить Анариэль о собрании. Та готовится закатить глаза... И закатывает, когда бедная дверь, и так уже настрадавшаяся, закрывается с таким хлопком, что наверняка слышно на все восточные коридоры. Кажется, сверху поползли трещины.
— Никакой благодарности, — в следующий раз в зелье Октавии будет подсыпан какой-нибудь порошочек, который вызовет у неё чисто случайный "побочный эффект", и Анариэль не будет стыдно, — и не хочу я идти на твоё собрание...
Вот ещё, придумала. Эльфийка и так практически лично разбиралась с последствиями ошибок преподавательского состава, а теперь от неё ещё и требуют прийти на собрание, где наверняка Октавия устроит всем разбор полётов. Анариэль, вообще-то, ни в чём не виновата, а ещё её так до сих пор никто не поблагодарил.... Целительство — зло, потому что всегда отчего-то воспринимается другими как должное.
— Если хочешь, оставайся, — указы матери указами, но Анариэль не собирается их яро поддерживать, — если что, я тебе этого не говорила. Пойду, послушаю о том, как мы все виноваты...
Недовольство просачивается. Всё из-за чёртовой двери, которую сама эльфийка прикрывает практически нежно.
>> учительская буллинг коридоров продолжается
Анариэль Лиа Син’тирис
Преподаватель зельеварения
Лет сорок, а может быть и восемнадцать, кто знает
С собой: сумка с ядрами элементалей, куча мыла
Эрис: cледит за Ленни
Одежда: праздничное летящее эльфийское платье в тёмно-голубых оттенках, полупрозрачные рукава, волосы покрашены в светло-лавандовый с золотистым на солнце отливом
Женщины (все еще ужасающе страшные) покидают медпункт, а Билл щурится, вглядываясь в лицо Вайолет.
- И что, вот прям уходить? Будешь тут одна куковать?
Он склоняет голову и книгу все-таки открывает. Из вредности. И пальцем в нее тычет. Тоже из вредности.
- Они обе жуткие. Что твоя мама, что госпожа эльфийка. Сильные, но жуткие. В хорошем смысле.
Глубокий вздох давится покорным кивком: сначала - согласиться с матерью, потом - подумать самой, что делать. Октавию лучше не нервировать лишний раз, тем более что она и так прекрасно знает о самостоятельности воспитанного ею чада: Вайолет никогда не пропускает мимо ушей родительские советы, однако следует им по мере надобности. Взвешивает, так ли всё плохо, как рисует мать или отец, и принимает решение.
Поморщившись и сощурившись на хлопок бедной двери, девочка с кислым видом кивает - теперь уже Анариэль - и всё-таки решает остаться. Ну а куда ей идти, когда тут пациенты лежат? Сидела три дня - просидит и четвёртый. Потом, скорее всего, от эльфийки и узнает первым делом, что там на собрании обсуждалось.
Безнадёжный взгляд переводится на Билла. Час от часу не легче.
- Прям вот уходи. Не желаю видеть твою побитую морду, - чистосердечно сообщает ему Вайолет, покосившись на свой несчастный учебник зельеварения. Может, день сегодня какой-то... не такой, что ли? - К твоему сведению, я тоже бываю жуткой. В частности, когда кто-то суёт свои пронырливые ручки в мой учебник.
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
— Даже мое побитое лицо красивее твоего целого, - апеллирует Билл, ни капли не сомневаясь в своем решении.
Тем не менее, он все равно поднимается с места, положив баночку в карман. Учебник прекращает подвергаться харассменту.
Уже у входа Билл останавливается ненадолго.
— Слушай… эти и принц Кион тут еще долго будут лежать. Может, ну вдруг… - он немного помялся. — Ты папу посмотришь? Или пойдем в оранжерею. Ты же делала задание этой профессорши.
Почесав голову, он произносит:
— Не хочется, чтоб ты тут в обществе полутрупов сидела, - и вместе с тем, он добавляет: — Но если тебе нормально, я пойду рисовать.
- Только в твоих снах, - девочка фыркает. Скорее земля разверзнется и поглотит медпункт, чем она уступит Биллу в этих дурацких перепалках. Почему не уступит? Потому, что Билл - дурак, и уступать таким - непростительный грех.
- Вряд ли в моих силах чем-то ему помочь. Разве что навестить... если он в сознании.
Это было сказано уже со спокойным осознанием, без ребячества. Но друг всё ещё настаивает на чём-нибудь, что не безвылазное торчание в медпункте, и от этого Вайолет вздыхает. Сдаётся:
- Идём в оранжерею. Только ты не будешь отвлекать меня от задания, - которое она, к слову, могла завершить ещё вчера, если бы не один оборотень-ходячее-бедствие, - иначе я всё-таки прихлопну тебя этим учебником...
Нужно написать записку. Оставит на столе пергамент и черканёт на нём для Анариэль, что скоро вернётся - как только разберётся с зельем живого огня.
> Дней без игнорирования коридоров: 0
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
— Если ты меня ударишь, - оживился Билл. — Я тебе руку откушу.
Фолиант Вайолет он больше не поднимает. Он тут вообще-то пострадавший, жертва! Вот пусть она, мисс жуткие панталоны, и таскает свои тяжеленные книги. Уверенный в правильности того что делает, Билл взмахивает волосами, и выходит вслед за ней.
День обещает быть долгим, а занять себя чем-то уж очень хотелось. Отцу он, конечно, сочувствует и беспокоиться, но сидеть как мать у его постели целыми днями Билл не готов.
Уложив в марлю остатки еды, Билл уходит за ней следом.
>>>коридоры в канаве, оранжерея в маме
[Сквозь таймскипы, невзгоды и больные глаза]
Сон без сновидений - самое прекрасное, что только может быть. Кион провел в нем столько времени, сколько никогда прежде не спал, и теперь с трудом выходил из этого самого состояния. Тяжело было отмахнуться от этой сладкой неги, а открыть глаза - еще тяжелее. Хотелось потянуться, перелечь на другой бок. Принц негромко вздыхает и пытается сглотнуть, пребывая еще в сонливой дремоте, но не тут-то было: последнее движение горлом оказывается до жути болезненным. Он тут же резко вдыхает и дергается, неверной рукой накрывая горло.
Под пальцами чувствуются неровные складки кожи. Она горячая, а где-то далеко под ней горит огонь боли. Кион морщится и выдыхает, скручиваясь на месте боком. И откуда эта боль? Он ничего не помнил. Замечательное заклинание, наложенное на него кем-то, провело его в самые легкие и приятные сны на свете. Теперь же, когда он обратил внимание, вообще-то, болело не только горло. Жгло и часть лица, опаляло и выворачивало наизнанку. Ладонь накрывает глаз и трет, трет, трет, но боль не уходит.
Тогда-то он и пытается открыть глаза, щекой проминая простынь. Поначалу ему кажется, что один из глаз ничего не видит просто потому что им он упирается в простынь. Видящий глаз лениво осматривает окружение, подмечая знакомые стены медпункта. Кион лежал тут не слишком часто, хоть и бывало, и теперь был даже немного удивлен. Это что, простуда его так?... Вроде ведь на дуэли был. Мысли бьются в ту степь. Дуэли. Кто был его соперником... Ленни. Кион почесывает бровь, пытаясь вспомнить, как все закончилось, и почти уже вспоминает, как обе раны снова пронзает болью. Они, давно заращенные магией, ныть будут еще долго, но ему об этом неизвестно. И теперь, пытающийся осознать, что вообще происходит, он немного теряется в самом себе.
Кион Варден, наследный принц, 19 лет
Крылья, Южный ветер
Одет в белую чистую рубашку на пуговицах, темные брюки на ремне и остроносую обувь. Отросшие волосы стянуты к затылку в маленький хвостик, но все равно лезут в глаза. Всем видом дает понять, что скоро планирует отбыть домой.
Слепой глаз закрыт повязкой - подарком Вивьен.
Прицепом-хвостом ходит крокопес всеещебез имени.
[вжух таймскип]
Вивьен медленно приходит в себя, ощущая глухую боль во всём теле от перенапряжения днями ранее и столь длительной отключки в лежачем положении. Она с трудом открывает глаза, которые режет яркий свет медпункта. Первое, что она видит - резной потолок на своей тяжёлой, наполненной свинцом головой.
Девушка не сразу понимает, где находится и что произошло. Голова раскалывается от мигрени, а воспоминания о последних событиях ускользают, словно вода сквозь пальцы. Она пытается пошевелиться, но малейшее движение отдаётся новой волной агонии - тело её совсем не слушалось, было затёкшим и деревянным.
"Что произошло?.." - Вивьен хмурится, напрягая память.
Она помнит вспышку безудержной магии, прокатившуюся по телу, и взрыв, от которого её сильно ранило осколками... Что-то сдавливало шею тогда, она не могла сделать и глоточка воздуха. А потом - темнота. Девушка с ужасом осознаёт, что, должно быть, натворила что-то ужасное. Сердце в этот момент сжимается от тревоги - она вновь потеряла контроль над своей силой и кому-то навредила. Настоящее чудовище в юбке.
"Почему?.." - такой яркий приступ безумия точно был не просто так. Ответ на вопрос уже был ей известен.
Девушка с замиранием сердца осознаёт, что именно из-за принца она утратила власть над своей магией. Её воспалённый мозг вновь и вновь рисует ужасающую картину: Киона, лежащего бездыханным в море крови на земле. Сдавленный всхлип вырывается из груди Виви, когда она представляет эту страшную сцену.
Нет... Нет, нет, нет! Он... правда умер? Она должна немедленно узнать, что с ним.
Девушка беспокойно ёрзает на кровати, пытаясь сесть, но тело слушается её с трудом. Острые приступы боли прошивают каждую клеточку, заставляя Вивьен морщиться. Страх за жизнь принца разъедает девушку изнутри. Мысль о том, что его убили, сводит её с ума. Становится тяжело дышать.
Ничего не выходит. Встать не удаётся и Виви со слезами на глазах от осознания и собственной чудовищности, и фатальной для неё утраты друга, слабой (лишь потому что сил в онемевшем теле было не так много) хваткой впившись ладошкой в простынку, отчаянно и хрипло шепчет:
- По...могите...
Вивьен Валуа || Виви || Ви
💥 18 лет, 6 курс Данмера 💥
🌪 Южный Ветер 🌪
👹 Безумие 👹
С собой: кольцо для контроля магии, большой сложенный веер (подарок Киона), большой сложенный веер, висящий за спиной (артефакт, зачарованный на неразрушаемость), два обычных по размеру боевых веера, висящих на поясе.
Внешний вид: светлое платье длиной ниже колен, шляпка, туфли.
А ведь неспроста ураганам дают женские имена… 🤭
Кион мог бы долго собираться с силами, думать о чем-то своем, пытаться припомнить ход дуэлей, почему-то отчаянно вылетевший из его головы, если бы он не услышал в один момент невнятную возню. Источник был ему непонятен, но, судя по характеру звуков и тому факту, что это был медпункт, логично было бы предположить, что дело в другом ученике.
Кажется, они оба проиграли. И теперь лежат вот, пытаются проснуться. Наверное, целый час продрыхли, а то и два. Кион снова морщится, когда укол огненной боли жжет ему лицо, и старается подать голос погромче:
— Эй... Чего ты там? Болит что-то?..
Повернуться, чтобы увидеть товарища по несчастью, пока трудно. А простынка слишком уж хорошо глушила голос Виви.
Кион Варден, наследный принц, 19 лет
Крылья, Южный ветер
Одет в белую чистую рубашку на пуговицах, темные брюки на ремне и остроносую обувь. Отросшие волосы стянуты к затылку в маленький хвостик, но все равно лезут в глаза. Всем видом дает понять, что скоро планирует отбыть домой.
Слепой глаз закрыт повязкой - подарком Вивьен.
Прицепом-хвостом ходит крокопес всеещебез имени.
Вивьен затаила дыхание, услышав доносящийся с соседней кровати голос. Её сердце мучительно сжалось от надежды. Неужели это он? Неужели… принц жив? Или же это очередное проявление её безумной силы, дарующее ложную надежду? Девушка уже не была уверена в своём разуме и в собственном контроле над своим потаённым «я».
Она судорожно облизывает пересохшие губы, набираясь сил, чтобы ответить.
- К-кион? Это ты? - ее голос срывается, выдавая всё нараставшее напряжение.
Девушка с трудом поворачивает голову, всматриваясь в силуэт на соседней койке. Пульс её участился, ладони сжались в кулаки. Знакомые светлые волосы, очерченный профиль лица, до раздражения мягкий голос. Последствия ранения она ещё не видит - только левую, здоровую сторону принца.
- Я... я думала, что ты... - Вивьен глотает подступивший к горлу ком. Страх и ужас до сих пор сковывают её, не давая полностью прийти в себя. - Ты… в порядке?
Она молит всех богов, чтобы с принцем всё было хорошо, чтобы тот человек, лежащий на соседней кровати, не был пустым миражом, вызванным собственным сознанием.
Пальцы в этот момент задрожали, а на глазах наворачиваются слёзы. И тут до неё доходит понимание - если преподаватели спасли Киона, если он изначально не был ни в какой опасности и дуэль была под контролем, то то, что потом сделала Виви и в какую необузданную ярость впала… Сущий кошмар. Чувство облегчения от того факта, что Кион живой и невредимый, постепенно сменяется страхом. Страхом самой себя.
Вивьен Валуа || Виви || Ви
💥 18 лет, 6 курс Данмера 💥
🌪 Южный Ветер 🌪
👹 Безумие 👹
С собой: кольцо для контроля магии, большой сложенный веер (подарок Киона), большой сложенный веер, висящий за спиной (артефакт, зачарованный на неразрушаемость), два обычных по размеру боевых веера, висящих на поясе.
Внешний вид: светлое платье длиной ниже колен, шляпка, туфли.
А ведь неспроста ураганам дают женские имена… 🤭
Когда силуэт поворачивается, это делает и Кион тоже - наконец может рассмотреть ее хорошенько, с ног до головы, признавая в фигурке этой подругу детства. Верная себе, она быстро менялась в настроении, и на глазах у принца сменила тоску и отчаяние на искренне удивление, какую-то радость, а следом полную и безоговорочную печаль. Такие перепрыжки Киону, мягко говоря, понятны не были. Особенно сейчас, когда голова в целом подводила.
— Я, — растерянно бормочет он, а затем силится улыбнуться, хоть кожу на горле и стягивает болезненно: — Виви, ты с ума сошла? Мы ведь в медпункте. Наверное, что-то было не в порядке раньше...
А затем он тяжело вздыхает и пытается подняться. Голова немного кружится, а боль в правом глазу и горле все нарастает. Когда он полусадится на койке, Вивьен отлично может разглядеть последствия когтей и клыков оборотня: кожа в местах ранений уродливо накладывается друг на друга темными складками, с которых почти полностью, но все же не до конца сошли следы опаленного мяса. Правый глаз заметно более блеклый, скорее не голубой, а тускло-серый - поделка Фредерика хоть и была усовершенствована Анариэль, все же, заметно отличалась от настоящего глаза принца. Горло юноши словно пережило нападение терки, а от трения ладони еще и покраснело. Все шрамы жутко чесались.
— А?..
Тогда-то Кион и заметил, что правый глаз его не передает никаких изображений. Недоумение медленно наплыло на его лицо.
Кион Варден, наследный принц, 19 лет
Крылья, Южный ветер
Одет в белую чистую рубашку на пуговицах, темные брюки на ремне и остроносую обувь. Отросшие волосы стянуты к затылку в маленький хвостик, но все равно лезут в глаза. Всем видом дает понять, что скоро планирует отбыть домой.
Слепой глаз закрыт повязкой - подарком Вивьен.
Прицепом-хвостом ходит крокопес всеещебез имени.
Какой же он всё таки… Дурак! И как у него остаются силы вести себя как обычно после того, что произошло? Словно какой-то пустяк - когда на тебя набрасывается безумная рысь.
- Что-то было не в порядке раньше? Ты что, совсем ничего не помнишь? Ты!.. Ты… Ох!.. - голос Виви был взволнованным то ли от радости, что всё оказалось в порядке, то ли от того, что она по-настоящему растрогана таким наивным поведением принца, то ли из-за злости, что друг абсолютно не воспринимает всерьёз ситуацию на дуэлях. Но её речь вынуждена была прерваться тихим вскриком.
Она замерла на мгновение, широко распахнув глаза и прикрыв рот дрожащей рукой, когда Кион к ней повернулся. Вид изуродованной кожи, следов когтей и клыков, обожженных участков буквально выбил почву из-под ее ног. Ее сердце пропустило удар, а по спине пробежал холодок.
Шок и недоверие исказили черты ее лица. Она просто не могла поверить, что перед ней был ее дорогой друг детства, такой безмятежный и невредимый еще совсем недавно. Что вот-вот он полгода назад окончил учебу, вернулся в замок, жил свою праздную королевскую жизнь, позабыв о старых связях, а теперь… Вивьен тяжело сглотнула, пытаясь совладать с накатывающей тошнотой.
Ладонь, которой она прикрывала рот, начала мелко дрожать. Девушка с трудом удерживала слезы, рвущиеся наружу. Она чувствовала себя совершенно беспомощной перед этим зрелищем. И это в своем безумии сотворил Ленни?..
- Кион… - сорвалось с её губ тихо, а пальцы нервно сжимали и разжимали простынь. К горлу подкатывала истерика.
Девушка сделала невероятное усилие и села на койке, крепко сжимая в кулаках ткань и отказываясь принимать реальность.
Отредактировано Вивьен (2024-09-02 16:12:37)
Вивьен Валуа || Виви || Ви
💥 18 лет, 6 курс Данмера 💥
🌪 Южный Ветер 🌪
👹 Безумие 👹
С собой: кольцо для контроля магии, большой сложенный веер (подарок Киона), большой сложенный веер, висящий за спиной (артефакт, зачарованный на неразрушаемость), два обычных по размеру боевых веера, висящих на поясе.
Внешний вид: светлое платье длиной ниже колен, шляпка, туфли.
А ведь неспроста ураганам дают женские имена… 🤭
<< koridori
Проснулись... Не улыбнулись. Анариэль прикрывает за собой дверь, смотрит на паникующую Вивьен Валуа, на сконфуженного Киона Вардена и решает легко вмешаться:
— Спокойствие, Вивьен. Слезами делу не поможешь. Всё, что с ним случилось, не помешает его дальнейшей счастливой жизни, — к сожалению, девчонке придётся смириться. Друзья, что ли? Тем не менее, следующие её слова обращены уже к Киону: — Хорошо, что ты наконец очнулся. Что-то болит? И не чеши горло, оно пройдёт само постепенно. А с глазом... К сожалению, видеть им ты больше не сможешь.
Лучше рубануть правдой с плеча, чем ходить вокруг да около — чем быстрее эти двое всё поймут, тем быстрее смогут успокоиться и принять новый расклад дел. Анариэль всё-таки не из тех, кто способен хорошо утешать, но из тех, кто способен достойно всё объяснить и показать, что это всё не так критично, как кажется на первый взгляд. Ха-ха. Было бы смешно, если бы не было так грустно.
Эльфийка присаживается за стол. Если у детей есть вопросы, то сейчас самое время их задать.
Анариэль Лиа Син’тирис
Преподаватель зельеварения
Лет сорок, а может быть и восемнадцать, кто знает
С собой: сумка с ядрами элементалей, куча мыла
Эрис: cледит за Ленни
Одежда: праздничное летящее эльфийское платье в тёмно-голубых оттенках, полупрозрачные рукава, волосы покрашены в светло-лавандовый с золотистым на солнце отливом
Выражение лица Вивьен меняется так быстро и скоро, что это еще больше сбивает с толку. Кион, который и без того едва ли понимал, что с ним происходит и почему видно все совсем странно и непривычно, оседает обратно на койку, поймав какой-никакой баланс лишь когда почувствовал под собой хорошую опору.
— Не... помню?
В голове словно что-то взорвалось. Ленни, стоящий напротив него. Ленни, обращающийся. Ленни, прыгающий на него. Ленни, вонзающий клыки и когти в его тело. Рык, море крови. Боль. Боль. Боль. Ужас. Картинки вспышками пролетают раз, другой, третий, и Кион совсем не сразу осознает, что дыхание его сперло. Сделать вдох оказалось как-то совсем трудно и больно. Легкие словно отказывались раскрываться, а такая послушная обычно воздушная стихия пошла против него.
Открывается дверь. Незнакомая эльфийка что-то говорит Вивьен, и слов ее принц не разбирает, потому как в ушах все еще стоит жуткий, громогласный рык, смешанный с ревом жаждущего крови хищника. Лишь когда ему задают прямой, четкий вопрос, а следом пригвождают невыносимой истиной, Киону удается сделать вдох. Бой закончился плохо. Его ранили. Его едва не убили. Его лишили глаза. Вот, что он забыл. Вот, что не хотел вспоминать, слишком сладко заспавшись, словно ничего не было и быть не могло. Ведь у него, живущего по законам морали, по законам праведности, только так и могло быть. Ведь то, что он перенес, было незаслуженно. Ведь так просто не бывает.
— Видеть?.. — сдавленно, упавшим голосом переспрашивает Кион, и пальцы сами по себе натыкаются на складки шрамов около невидящего глаза. Они болят меньше, но под пальцами все равно ощущаются мельчайшие струпья. Словно чешуйки. — Разве нельзя это... исправить?
Взгляд его падает на Вивьен, и сердце его рвется на части. Видеть подругу столь несчастной больно. И именно мысль о том, что ее хочется утешить, заставляет парня соскользнуть с койки и встать на ноги, медленно двинувшись в сторону несчастной.
Кион Варден, наследный принц, 19 лет
Крылья, Южный ветер
Одет в белую чистую рубашку на пуговицах, темные брюки на ремне и остроносую обувь. Отросшие волосы стянуты к затылку в маленький хвостик, но все равно лезут в глаза. Всем видом дает понять, что скоро планирует отбыть домой.
Слепой глаз закрыт повязкой - подарком Вивьен.
Прицепом-хвостом ходит крокопес всеещебез имени.
Не помнит?.. Но она всё прекрасно помнит - и образ рыси, и его чудовищные горящие глаза, и взмахи когтей и клацанье клыков, кровь, пролившуюся на арене, ужасающие крики, панику.
Ладони прикрыли рот, хотелось кричать от беспомощности, но изо рта не могло вырваться ни звука. Лишь слёзы бестолково скатывались по щекам и спадали на белоснежную простынь.
Мерзавец Ленни совершил с её до злости наивным и дурашливым другом такое... Он - настоящий монстр, но... Чем лучше она сама? Она ведь и сама смутно помнит, что было, когда она оказалась на арене против... кажется, Аннабель? Тогда, получается, она тоже монстр? Да. Определённо. Разве такие, как они, имеют право свободно ходить по этой земле и нести кому-то настолько чудовищную боль?
Слова незнакомой взрослой эльфийки немного привели девушку в чувство. Принц жив, принц ещё может жить счастливо и беззаботно, ведь он пусть и получил кошмарные увечья, но остался жив. Сами боги не допустили его смерти.
- Не сможет... видеть? - только сейчас Виви с замиранием сердца всматривается в раненый глаз и действительно подмечает, что цвет его отличается. Это были не просто шрамы, уродующие облик наследника престола, это было что-то существеннее.
Ладони ещё крепче, до боли в костяшках сжали несчастную простынку. Девушка качала головой из стороны в сторону, отказываясь верить в произошедшее, а этот дурак, Кион, тем временем встал с кровати и пошёл к ней. Виви отчего-то медлила - не могла отвести шокированный стеклянный взгляд с застывшими в глазах слезами от жутких шрамов на его лице и горле. Кион Варден, обычно улыбчивый и возвышенный в своём светлом облике, казался ей сейчас совсем другим: потерянным и взволнованным. Не миловидным мальчишкой, являющимся неприкасаемым и недостижимом идолом для большей части населения, а потрёпанным сформировавшимся парнем, украшенным следами чужих когтей и зубов. Словно он чуть ранее занимался не дипломатическими делами, а прошёл самую настоящую ожесточённую войну. И это было недалеко от правды.
- Нет, нет, нет!.. - ему определённо точно нельзя вставать, нужно лежать, восстанавливаться, а затем что-нибудь придумать, чтобы вернуть всё к тому, что было. Неважно как - способ найдётся, обязательно. Она его найдёт, она поможет. Да. Так и будет. Может, боги смилуются над ним? За что с ним... так жестоко?
Проглотив застывший в горле ком, девушка свесила ноги с кровати и напрягла руки в локтях в попытках встать, но тело её совсем не слушалось - нижняя часть тела оставалась деревянной от долгого лежания в постели.
Вивьен Валуа || Виви || Ви
💥 18 лет, 6 курс Данмера 💥
🌪 Южный Ветер 🌪
👹 Безумие 👹
С собой: кольцо для контроля магии, большой сложенный веер (подарок Киона), большой сложенный веер, висящий за спиной (артефакт, зачарованный на неразрушаемость), два обычных по размеру боевых веера, висящих на поясе.
Внешний вид: светлое платье длиной ниже колен, шляпка, туфли.
А ведь неспроста ураганам дают женские имена… 🤭
Вы здесь » Серая Крепость. Начало. » Восточная башня » Медпункт