Серая Крепость. Начало. |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Серая Крепость. Начало. » Восточная башня » Медпункт
Здесь лекарь осматривает больных учеников и преподавателей. За ширмой, в глубине помещения, расположено несколько кроватей для тяжелых случаев. У входа находится массивный стол с кучей выдвижных ящиков. По всему медпункту развешены полки со склянками, травами и другими ингредиентами. Похожим ассортиментом обладают два шкафа, стоящие перед ширмой. Здесь всегда светло, чисто и пахнет травами и зельями.
#яневижу
<<< женские душевые
Тащат и тащат. Че бубнить-то. Билл не из гордых: пойдет куда скажут. Краем глаза он замечает в медпункте Кая и заплаканную Джейн. Что, реально в слухах не ошибся?.. Надо же.
Впрочем, наверное, это был один из редких разов, когда до чужой жизни ему дела не было. Правда. Тут со своей бы разобраться.
Когда они оказываются огорожены, Билл усаживается на койку. Скидывает одну туфлю и подтягивает к себе согнутую в колене ногу.
— Я и сам не знаю, - признается он честно и пожимает плечами, пока Ри перебирает лапками пряди его волос, создавая беспорядок на голове. — Я поднялся в убежище, уснул там и… потом проснулся. От кошмара. И нечто с белой шерстью схватило меня за штаны и утащило. И в следующую секунду я оказался там.
Билл замолкает, вглядываясь в лицо Вайолет. Чувство вины укалывает его. Он ведь не рассказал про учительскую. Про то, что узнал о профессоре Линксе. И о травме ее не рассказал. Разве он может быть после этого хорошим другом? Билл отводит взгляд.
— Я очень боюсь, Ви. Вчера… столько всего произошло, когда мы разошлись.
Устроился вроде бы с комфортом, и то ладно. Ну, насколько комфортной может быть поза человека, явно испытывающего дискомфорт, но хоть не бегает в истерике по огрызку медпункта площадью два на два метра. Надежда на успокоение присутствует, надежда воплощается в жизнь стараниями Вайолет, сидящей прямо на полу - от холода спасала подоткнутая под нежные места юбка - и усердно разминающей сушёную клюкву. Бодрая кислинка Биллу лишней не станет.
- Уф... ну и история, - девочка опять встряхивает головой, отбрасывая назад спадающие на лицо волосы. Того и гляди, макнёт в кипящую воду, и будет у лиса чай со вкусом чужих кудрей. - Но для Агнета это нормально... духи какие-нибудь да наваждения на каждом шагу попадаются. Видимо, и тебе в этот раз не повезло.
А может, то и вовсе был таинственный зверь-хранитель факультета. В любом случае, Билл жив, здоров, с ума не сошёл, хоть и был на грани... и это главное - о том же Вайолет спокойно ему скажет, когда ссыплет все листочки-ягодки-соцветия в кипяток и поднимет голову:
- Что бы ни произошло вчера, сегодня ты всё ещё жив. Если не очень хочешь впутывать меня в подробности истории, на чём я и не настаиваю... может, преподаватели способны помочь разобраться. Или же на самом деле всё не так страшно, хоть сейчас таковым кажется: ты здорово перепугался, и у страха глаза всегда велики, однако как-то же ты это пережил. Значит... сил хватает.
Легко рассуждать о том, чего не знаешь, но с Биллом просто нужно поговорить обо всём и ни о чём сразу - авось, что-нибудь да попадёт в цель. Да и просто послушать монотонную речь ученицы, уродившейся невосприимчивой на многие девчачьи и не только страхи, как будто бы полезно для расслабления.
Задумчивый взгляд утыкается в весело булькающий котёл.
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
Она берет стакан с водой, не слишком-то сознавая, что берет его у потенциального маньяка. Даже не отбивается от его касания. В голове еще долго не проходит тряска и волнения, и на деле совсем скоро ее начинает трясти. Мелко, совсем не от слез, но зато от тех треволнений, которые терзали ее голову. Измученную, совершенно забитую всеми влетающими и вылетающими ветрами голову.
— Я просто не понимаю...
Голос звучит еле слышным шепотом, почти хрипом. О том, что в помещении снова оказался кто-то еще, незрячие глаза ей не рассказывают. Дрожащая рука медленно подносит воду к губам, она смачивает их, но по большей мере проливает мимо. Дергано, с голосом выдыхая, она пытается проморгаться, и свободной рукой оттереть глаза от слез, возвращая себе зрение... по итогу так, спрятав глаза в сгиб локтя, и зависает, ссутулившись на полу.
— ... ничего не понимаю.
Порой утрата собственного "я", все же, катастрофична.
🔥Джейн Фосетт | Человек | 20 лет🔥
Кукловод и вампиризм
Облик: волосы длинные и распущенные, на шее шелковая повязка (прячет свежий вампирский укус), надета черная блуза без рукавов и не менее черная юбка с туфельками
Билл наблюдает за ее движениями. Котелок, травки, что-то творит… ну дурная голова, а.
Но слова ее - тихая гавань. Ее хлопоты. Отнятое время, которое она тратит на него. Наверное, так остро, как сейчас, Билл никогда не ощущал, сколь многого стоит их дружба.
— …Но разве тебе не интересно? - тихо уточняет он. — Ведь я вернулся черт возьми откуда с Ри. Вернулся… таким. Хотя и уходил другим. А теперь происходит эта… глупость.
Он правда не понимал. Разве она не запуталась? Разве незнание не раздражает ее, не злит? Билл мог ожидать допроса с пристрастием. Обид. Или того, что она вообще не признает в нем друга. Чего угодно плохого. Но не безоговорочного и абсолютного принятия. Не того, что, наплевав на здравый смысл и логику, она, вечно собранная, действительно закроет глаза на все странности.
И это знание… согревало его таким теплом, которого Билл не знал прежде. Он тихо вздыхает. Глядя на ее спину какое-то время, он поднимается с койки, и, подхватывая подушку, садится на корточки возле нее.
— Подставь под колени. Дуреха. У леди не должно быть сбитых коленок.
И, оставив подушку подле нее, он бормочет:
— Не хватало еще чая с твоими волосами…
И с теми словами, подхватив пряди ее волос, Билл начинает плести ей косу.
— Они не помогут, Ви. Или… не знаю. Я не хочу никого вмешивать. Мне страшно, что я просто все испорчу, если расскажу. Но если промолчу, во всем, что случится, тоже буду виноват я. Я не справлюсь в одиночку. И это… убивает меня. Словно у меня нет выхода. Нет правильного решения. Что бы не сделал, все равно ошибусь.
Чем больше проходит времени, тем больше Кай понимает, что видеть ее такой ему просто невыносимо. Это выше его сил. Тяжелее, чем он мог вообще предположить.
Он понимает, что вернулась Вайолет и, судя по шагам, вернулась не одна. Он благодарен и тому, что ей хватило уважения не подслушивать. Но, честно говоря, Кай не был уверен, что он бы изменил хоть что-то, даже если бы она смотрела в упор.
Он медленно опускается на корточки, и руки его, до того касающиеся ее предплечий, подтягивают Джейн к себе. Он укрывает ее в объятиях, плотных, но бережных. Потому что объятия - все, что он сейчас может ей дать.
Если бы он мог поговорить с ней, не повредив ее и без того покалеченный разум. Если бы он только сказал раньше, насколько она дорога. Если бы он пригласил ее на Праздник Весны первый. Если бы… но все самые правильные мысли приходят к нему тогда, когда толку в них нет.
а) Кай Браун. 23 года. Преподаватель стихийной магии. Периодически заменяет профессора Батори на занятиях по теоретической магии.
Немой.
б) Ссылка на анкету
Дёрнем за мочало - начнём с начала. Билл пока слабо понимает ключевой концепт дружбы в мировоззрении Вайолет - она вздыхает, но отвечает с прежним терпением:
- Совсем неинтересно, - пауза. Девочка сдвигает брови к переносице, отчего над ней прорезается вертикальная складка хмурой задумчивости: не совсем то хотела сказать. - Как объяснить-то... пока тебе сложно о чём-то говорить, я не буду об этом спрашивать, чтобы тебя не утруждать. Сложится - расскажешь. Не сложится - ну и ладно.
Вот так уже ближе к истине будет. Да и зачем знать причину каких-то событий, когда их следствие уже натурально бросается в глаза? Появилась сова, Билл неожиданно вырос и теперь скрывает суть произошедшего. Виновато точно не зелье ускоренного роста, потому что его бы лис бояться не стал, и раз он утверждает, что помочь с этим не могут даже преподаватели... ну, пожалуй, даже очень талантливая пятнадцатилетняя девочка вряд ли тут что-то сделает.
- Подумай об этом позже ещё раз. Я бы на твоём месте поговорила с наставниками: они всё-таки мудрее, вдруг придумают чего хорошего. Да и просто легче станет, когда поделишься с кем-нибудь.
А сейчас пусть отдохнёт нормально: на мутную голову ничего путного не выдумаешь. Впрочем, пока больше отдыхает сама Вайолет - помешивает чай длинной деревянной ложкой да на подушке сидит, пока ей волосы заплетают.
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
И все-таки... женщин было трудно понять. Непонятные они. Странные. Чудные. И по какой-то причине Ви ужасно сильно отличалась от них. И отличалась от всех, кого Билл вообще знал. Она говорила, не зная, во что он ввязался. Говорила, не зная ситуации вовсе. Ну разве так можно? Да бред ведь. Ну правда, глупости.
- ...Дура, - говорит он совершенно беззлобно и вздыхает.
Ее косу Билл собирает в дулю и закрепляет заколками, чтобы не упали. Она была права. Пусть и не ведала, о чем говорит, но... если Билл и правда не в силах разобраться сам, ему не к кому обратиться, кроме как к старшим. В конце концов, не просто так они стали преподавателями, верно ведь? Становится немного легче. Немного понятнее. Словно вес той роли, которая на него обрушилась, можно перенести. Хотя бы на время можно отвлечься от него. Мир не разрушится за это время. Может быть.
- Спасибо, - уже тише произносит Билл. И щекой прислоняется к ее лопатке. - Хорошо пахнет.
- Сам дурак, - привычно отзывается девочка, не испытывая никакой обиды на прозвучавшее обзывательство: все они дуры и дураки, по большому счёту. Чем больше знаешь - тем отчётливее понимаешь, что ничего-то ты в этой жизни и не знаешь... и далее, далее, далее по списку мудрых изречений. В процессе создания очередного шедевра парикмахерского искусства думалось тяжело - расчёсывание непокорных волос кем-то более умелым и любящим эти волосы всегда успокаивало Вайолет, если только Билл не начинал от большой вредности дёргать её за космы. Тогда они попросту начинали ругаться, визжать и пихаться.
Хорошо пахнет. А что пахнет-то?
- Спина моя? Ясное дело. Я в душ сходила утром, - не удержавшись, Вайолет фыркает и плавно распрямляется, желая, чтобы оборотень съехал с её спины, как ребёнок по горке, - всё, сгинь, а то ещё задену котелок и обварюсь... а если я обварюсь, то плесну и в тебя кипятком.
Чтобы по-честному было. На том суровом утверждении она взялась за ковшик и большую деревянную кружку, готовясь снабдить Билла чаем.
- Пей, тревожное существо. Потянет в сон - можешь пока занять свободную койку и подремать.
Потом, если появятся пациенты, придётся проснуться и освободить место для тех, кому оно больше требуется. А если не появятся и всё снаружи кончится хорошо, то Вайолет поговорит ещё раз с Каем насчёт Джейн, чтобы уж точно очистить свою мнительную совесть, и пойдёт до Линксова кабинета: зверюшек стоило проведать.
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
- Ой. Да иди ты.
И сам пихается, да цыкает, глаза закатив. Ну что с нее взять? Все-таки женщина. Они умными не бывают. Кроме мамы, разумеется. Билл внезапно хмурится, отпивая из деревянной кружки.
- Слушай... - бормочет он, постукивая по ее поверхности. - А у тебя... было когда-нибудь, что тебе нужно с кем-то поговорить, но очень не хочется этого делать?
Он выдерживает паузу и пьет снова.
- Потому что ты любишь этого человека, но он очень... тяжелый. И когда говоришь с ним - тоже тяжело. Но это сделать надо.
И опять он говорит загадками. Да черт. Билл вздыхает и морщится, зарываясь одной рукой в волосы.
- Я скучаю по маме. Хочу увидеть ее на каникулах. Но для этого надо поговорить с папой. А он и слышать о ней не хочет.
Она-то пойдёт куда-нибудь, а Билл что делать будет без неё? Не далее чем завтра испугается какой-нибудь сонной весенней мушки, взвизгнет и забьётся под кровать, откуда откажется вылезать, потому что весь мир вокруг страшный и ужасный, и будет там причитать плаксиво до конца своих дней. Хотя нет, скорее под одеяло забьётся: под кроватью ему слишком грязно будет. И темно. И неудобно. В общем, не так и не сяк.
- М-м, - лень "слушать" полноценным ответом, поэтому откликается одним только мычанием. Поговорить с кем-нибудь, с кем не хочется? Да было, конечно - от наставников и учеников до собственных родственников, когда приходилось сознаваться в содеянном, просить прощения и всё тому подобное. А...
- Нет. Такого не было.
Ко всем, кто был удостоен чести войти в круг общения Вайолет, она так или иначе привыкла да притёрлась - иначе бы просто не смогла бы стерпеть этих людей рядом с собой на постоянной основе. По этой же причине же любой человек по мере сближения с ним мысленно раскладывался ею на базовые компоненты и составляющие, как сложное зелье. Мрачный и молчаливый господин Харпер - человек дела, а не пустой болтовни, который никогда не тратит энергию зря и недолюбливает тех, кто не разделяет его отношение к жизни. Суетливо-истеричный Билл - тревожный комок нервов, и каждый его повод для беспокойства нужно разделывать, как капусту, пока не доберёшься до в общем-то простой сердцевинки.
- Чем проще и короче ты изложишь ему суть просьбы, тем будет лучше, думаю, - предполагает Вайолет, перебрав в памяти всё, что помнила о своём бывшем наставнике. Да, с Фредериком придётся говорить ясно и по делу. - А ты не можешь просто написать ей письмо, сказать отцу, что поедешь к ней на каникулы... и уехать?
Отредактировано Вайолет (2025-01-05 21:19:34)
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
— Ви. Ну ты же понимаешь.
Билл вздыхает. Его плечи опускаются вниз. Он потирает ручку деревянной кружки и отводит взгляд.
— Вот профессор Линкс болен. Представь, если бы ни твоей матери, ни Ленни здесь. Ты бы оставила его?
Он почесал заднюю часть шеи и цыкнул. Сложно с ним было. Не было бы у них внешних сходств - вообще Билл бы сомневался, что они родственники. О том, как сильно они с отцом схожи, Билл сейчас и не задумывался - был слишком занят тем, чтобы всякие схожести отрицать.
— Вот и я не могу. Останусь на каникулы с отцом - буду скучать по маме. Вернусь к матери - не найду себе места из-за тревоги по нему, - Билл пожимает плечами. На душе погано от одной мысли, что придется делать выбор. — Это так странно… когда родители раздельно. И в ссоре.
Ну вот. Снова грустно.
Не понимает. Может, и хотела бы, но всё равно не понимает.
- Смотря насколько сильно ему бы нездоровилось, - заупрямившись, возражает девочка, - не каждому больному требуется ежедневное наблюдение - уж господин Фредерик пару недель в гордом одиночестве протянет как-нибудь, поверь мне.
И будет, пожалуй, безмерно счастлив эти две недели. В конце концов, никто не помешает Биллу справляться о здоровье отца через письма, а если поговорить с Октавией и изложить ей суть щекотливой ситуации, в которой оказался застрявший меж двух родительских огней друг, то, быть может, разрешит ему туда-сюда ездить. Месяц там, месяц тут - и лето почти прошло.
- Ничто его здоровью не угрожает, кроме чрезмерных нагрузок, а чтобы их совсем исключить... уж извини, но тут только смирительная рубаха поможет и ссылка в Сентум. Туда, где нет ничего и никого.
Тогда, должно быть, весь преподавательский состав Серой Крепости освежится, наполнится новыми силами и омолодится лет так на двадцать сразу и внешне, и внутренне - ну, если распространить эту целебную практику сразу на всех наставников. Ссылать каждого по очереди в скучнейшее место на свете.
- Так что зря переживаешь. И вообще... всё поправимо, кроме смерти - помирятся ещё, - бодрым тоном завершает Вайолет, наливая чай во вторую кружку. Нет, не себе: выдвинет аккуратно за ширму и обратно её задёрнет - может, Джейн чаю захочет. Успокоение лишним не бывает, да и травяные чаи в принципе полезны.
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
Перспектива Биллу не нравилась совсем. Он не из оптимистов, и веры Вайолет в лучшее будущее не разделял.
— Сначала две недели в одиночестве, потом - месяц, год, а там уже и не вернется. Отличная идея, - бурчит он. - Да ему никто не нужен, Ви. Не будь нас с мамой в его жизни, ничего бы не изменилось. Ну, насчет меня - это точно.
Не умели они говорить словами через рот. Оба. А чтобы понять отца, у Билла уйдет еще не один год.
— Он и без того нелюдимым был, а теперь и вовсе на себя не похож. Мама просила о нем позаботиться, но… - Билл поджимает губы. Острая тоска по семье и обида на них бурлят в нем. - Но ее ведь здесь тоже нет! Понимаешь?
Он допивает чай, поставив кружку на пол с резким хлопком.
— И меня… меня так злит, что она ушла. Что оставила нас. Злит чертов профессор Батори, который строит из себя страдальца, хотя я знаю, что он ее чуть не прикончил! И папа злит. За то, что расклеился без нее. Будто кроме нее и нет никого. Будто меня нет. На самого себя злюсь. За то, что плохо обо всех думаю.
Билл отводит взгляд.
— Мне нравилось жить дома. Без Крепости. Тут всегда происходит какое-то дерьмо, Ви, - и качает головой. — Ну вот. И тебе на голову капаю. Молодец.
Ха?.. Уговорил, слушает дальше. Так даже лучше для понимания вышло: случайными наскоками на подробности происходящего в семье лиса Вайолет всё равно не получала цельной картины, а теперь отчаявшийся с её недопонимания Билл выдал долгую тираду. Подробную. Оно и славно - предлагается новая тактика:
- Вот с таким настроем к нему приходи и всё ему выскажи. Либо он продолжает жить жизнь и наконец-то начинает что-то делать и с собой, с тобой, либо... - красноречивый обрубающий жест рукой. Нет, не казнить Фредерика - просто отсечь и выкинуть в помойку, как сорняк. Ну, не в прямом смысле... в общем, это была аллегория на что-то растительное. И нет, господин Харпер - не овощ... ой, всё. Неважно. - Есть такая категория людей... ну, тугих на восприятие того, что чувствуют другие из-за их действий или бездействий. Оскорбить никого не хочу, не к тому веду. Таким надо сразу в лоб всё сказать - только тогда и поймут, что не так.
И хотя Билл уже в накрученном состоянии из-за своих обид, дальше терпеть как будто бы уже нельзя - рассорятся сразу все со всеми, и пиши пропало.
Примирительный тычок кулачком в плечо - мол, не кипятись, всегда найдём выход.
- Злиться - это нормально. Только надо ещё сказать тому, на кого ты злишься, что ты на него злишься... и за что злишься. Уф-Ф! - с нарастающим выдохом девочка ворочается на подушке, в конце концов свернувшись в калачик так, чтобы каким-то чудом поместиться на ней целиком, с ногами и руками. Когда будет класть обратно на койку - отряхнёт, понятное дело. - В общем. Со всеми обо всём поговори - твёрдо и решительно, с возмущением и негодованием. Заяви о себе.
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
— Заявить?..
Заявить о себе. Слова, насколько простые и естественные, Билла глубоко поразили. Словно бы теперь и только теперь он имеет право злиться. Быть чем-то большим, чем простой… букашкой? Нет, фу, насекомые мерзкие. Пылинкой? Нет, пыль это про грязь - тоже не то. В общем, быть чем-то мелким и незначительным. Каким он себя всегда и считал, собственно.
Может быть, она права. Может, тогда его услышат. Да. Да, точно! Стоит попробовать. Это даже воодушевляет, и на тычок в плечо, Билл фыркает, позволяя себе улыбнуться.
— Блин, Ви, - он склоняет голову и легко тычет пальцем ей в плечо. - ты почему такая умная, а?
- Заявить. О себе, - на всякий случай уточняет Вайолет и затихает в ожидании вердикта насчёт вот такой тактики поведения. А то ж заявить можно много о чём - вдруг Билл сейчас как потеряет самую важную часть её мысли, и ничего у него не выйдет... ну, не суть. Главное - вовремя замолчать и промолчать достаточно долго, чтобы человек успел всё сказанное обдумать и вынести для себя какое-то решение.
На лице ученицы появляется довольная улыбка - куда более широкая, чем у Билла: ну вот, друг починен, теперь он в полном порядке! Ишь какой, деловой - всё-то у него сложно, ничего ему не помогает... надо было разобрать проблему на крупинки, и всё сразу упростилось. Как только взрослые об этом забывают?
- Книжек много читаю, - не без преувеличенной скромности и плохо скрываемой гордости отвечает она с жутко важным видом: быть умной приятно. Особенно приятно, когда это признаёт лучший друг, и неважно, что все прочитанные ею книжки - это истрёпанные учебники по зверью да зельям каждый весом в половину Вайолет, а не тонюсенькие книженции для изысканных дамочек. - Ты пей-пей чай, пей... ещё налить?
Скучно, до ужаса скучно. Даже не то что скучно - дела ждут за пределами медпункта, а покинуть его пока нельзя. Тоска зелёная...
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
- Книжки это скучно, - уверенно заявляет Билл, закатив глаза. - Вот были бы в них картинки - другое дело. А так читаешь и читаешь... ничего интересного.
Хотя. Билл задумывается. Когда они с Ви летом были в домике на дереве, она постоянно читала ему вслух свои заумные книжки. А он рисовал по ее описаниям. Было очень даже... приемлемо. Билл слабо улыбается, вспоминая прошлое лето. Что ж. Может, и не было особо весело, но спокойно точно было. Интересно, получится ли повторить и в этом году?
- Не. Чай больше не хочу. Ты добавь туда пряностей в следующий раз. А то, ну. Что есть вкус, что его нет - ну вода водой.
Любящий остроту оборотень, по всей видимости, выжег себе вкусовые сосочки.
- Я тут вспомнил, кстати, - ойкнул Билл. - Я твоему папе обещал зайти, посмотреть на его животных. Помочь чем-нибудь. Пойдешь со мной?
Объявленная тревога Билла будто бы не волновала. Он знал, что замок не разрушится, и этого знания ему было достаточно: раз все будет в порядке, почему бы не погулять по пустым коридорам?
Вайолет фыркает, отбросив косу за плечо. Книжки ему скучные! Потому и глупый такой вырос, очевидно. Пока она книжки читает, Билл в этих книжках только рисует, что на его развитии сказывается... недостаточно.
- Попробуй вчитаться хоть в один учебник из тех, в которых ты калякаешь, - от чистого сердца и лёгкого сарказма советует ученица, а сразу следом не менее искренне возмущается: - Да что у тебя за вкусы такие!.. Насыпь себе в кипяток перца и так пей.
Чай - это про травы и вкус природы, а не про горящий рот. Уж перечные тянучки она готова Биллу простить, но злостное нападение на чайное искусство - ни за что в жизни. Будут ругаться с пеной у рта до скончания времён, но Вайолет ни за что в жизни не уступит оборотню право коверкать традиции, существовавшие задолго до их рождения.
- Я тоже...
Донёсшийся из-за окна голос куратора заставил девочку обернуться, цепляя взглядом силуэт пролетающей крупной птицы. Орёл-посланник - знакомое зрелище для учеников Хендена.
- Идём. Кажется, всё кончилось, - можно расколдовать закуток за ширмой и с облегчением подняться на ноги: наконец-то Вайолет позволит себе покинуть четыре стены медпункта, - только сначала зайдём в столовую. Перекусить хочу.
Чай только разжёг аппетит, на правах юного возраста исправно атакующий ученицу три раза в день по расписанию. Кивнув на ходу Каю, Вайолет бодро шагает в коридор.
>> коридор
«Ты хоть знаешь, кто моя мама?»
15 лет, владеет исцелением и телекинезом.
Одежда: лёгкое синее платье с незамысловатыми узорами, платок на плечах
При себе: браслет Билла
- Ты чай предложила - ты и насыпай. Какая из тебя хозяйка?
Билл, довольный дурашливой попыткой кольнуть подругу, сам заулыбался. Однако, как только она напомнила про день, он и сам вспомнил: и правда голоден ведь. Аппетит у Билла всегда был здоровым, а тут со всей этой чередой идиотских событий он, кажется, не ел с обеда прошлого дня. Отвратительное чувство. Наверное, все же хорошо, что Ви не сыпанула ему сейчас перца в чай...
- И вообще! - уже на выходе заявил ей Билл, слабо дергая подругу за рукав. - Ты должна меня ценить. Если бы не я, на чьем фоне ты была бы такой умной?
>>> коридор
>>>коридор
Дверь открывается, и на пороге появляется Он. Вернее, Они. Их двое. Кион: высокий, крепкий, но согнувшийся и опустивший плечи, в замусоренной одежде, с грязными волосами, порезанной ногой, наверняка поврежденными ребрами, и словно для завершения - ужасно воняющий болотом. Крокопес: счастливая, виляющая хвостом и глуповатой преданной мордой, то и дело тыкающаяся клыкастой рожей в ногу своего новоявленного хозяина.
Кион осматривает помещение, задним числом улавливая аромат чая, стоящий тут. Ширма какая-то. Джейн, почему-то на полу. Кай, тоже на полу, ее обнимающий. Что тут вообще произошло?...
— Ты... — "Вы" как-то язык не поворачивался обращаться к Каю, с которым они были так близки в возрасте, — один тут? А лекари?..
О том, что ему нужен был лекарь, намекать дважды не приходилось.
Кион Варден, наследный принц, 19 лет
Крылья, Южный ветер
Одет в белую чистую рубашку на пуговицах, темные брюки на ремне и остроносую обувь. Отросшие волосы стянуты к затылку в маленький хвостик, но все равно лезут в глаза. Всем видом дает понять, что скоро планирует отбыть домой.
Слепой глаз закрыт повязкой - подарком Вивьен.
Прицепом-хвостом ходит крокопес всеещебез имени.
Изнеможение накатывает новыми и новыми волнами. Джейн теряется в себе на какое-то время, не чувствуя Кая или кого бы то ни было. Кому-то нужна помощь опытного менталиста. Или хотя бы того, кто не сделает все еще хуже?
🔥Джейн Фосетт | Человек | 20 лет🔥
Кукловод и вампиризм
Облик: волосы длинные и распущенные, на шее шелковая повязка (прячет свежий вампирский укус), надета черная блуза без рукавов и не менее черная юбка с туфельками
События меняются не слишком быстро и не то чтобы особо стремительно, но как есть. Вайолет уходит, и Кай благодарен ей за молчаливое понимание. Еще до того, как Кион заговорит, Кай понимает, что пришел другой человек: дело в его ходьбе и странном, непривычном сердцебиении. Он отстраняется от Джейн, поднимаясь, и дает ей возможность выдохнуть. Следует поговорить с профессором Корвином. Менталист из Кая - так себе. Может, в библиотеке что-то найдется?
Тем не менее, обернувшись, Кай ну в последнюю очередь ожидает увидеть Киона... в таком состоянии. Запах его крови, уже не слишком яркий, все еще чувствуется - голодный Кай почти невольно сглатывает, сжимая губы так, чтобы внутренней стороной рта провести по клыкам - облизнуть их, очевидно, он не может.
"Ты... во что ввязался?"
Нет, правда. У него даже учтивая вежливость отпала. Еще и, эм. Это? рядом с ним. Кай не уверен, что зверей стоит допускать в медпункт, но не то чтобы ответственные за то люди сейчас здесь были. И нелюди тоже. Он вздыхает и чешет голову, закатав рукава.
"Нет никого. Сесть можешь?", и кивок на свободную кушетку. "И... кто это с тобой вообще?"
Сам он подходит к шкафу, достав потенциально полезные зелья для помощи Киону. Что-то, что выходит за грань базового курса лекарьского искусства, но при этом - нужные для применения.
а) Кай Браун. 23 года. Преподаватель стихийной магии. Периодически заменяет профессора Батори на занятиях по теоретической магии.
Немой.
б) Ссылка на анкету
Крокопес не стеснялся. Кажется, этому существу в целом скромность была неведома. Стоило появиться в помещении, как зверь проскользнул дальше, принимаясь обнюхивать окружение и вилять хвостом от большущего вдохновения и радости от посещения новых мест. Кион вяло следил краем взгляда, но не то чтобы знал, как, в случае чего, остановить ее. Когда создание попробовало на зуб одну из подпорок коек, он только перевел взгляд к Каю.
— Долгая история...
Он делает несколько шагов, делом показывая, что сесть (по меньшей мере сесть) он в состоянии. Оказавшись на указанном Каем месте, Кион тяжело выдыхает. Гудящие после долгого хождения ноги сейчас пульсировали усталостью, не принимая отдыха и не позволяя в действительности расслабиться так, чтобы не чувствовать мучительной тяжести. Хотя спать не хотелось совершенно - наспался, окунув лицо в болотную жижу, хватит.
— А это... — он переводит взгляд к крокопсу, которая в этот самый момент, удостоверившись, что койка стоит крепко, пыталась заглянуть под нее. — Если честно, не знаю. Никогда ничего о таких существах не читал... Кажется, я спас его. Случайно.
Кион Варден, наследный принц, 19 лет
Крылья, Южный ветер
Одет в белую чистую рубашку на пуговицах, темные брюки на ремне и остроносую обувь. Отросшие волосы стянуты к затылку в маленький хвостик, но все равно лезут в глаза. Всем видом дает понять, что скоро планирует отбыть домой.
Слепой глаз закрыт повязкой - подарком Вивьен.
Прицепом-хвостом ходит крокопес всеещебез имени.
Кай бы соврал, если бы назвал существо очаровательным. Однако обижать Киона не хотелось - хороший человек все-таки. Так что он тактично промолчал - только легким морозным ветерком (читать: метелью) сдвинул крокопса от больничной койки.
Когда Кион садится, Кай чертит в воздухе руну, осматривая его. Это занимает у него больше времени, чем заняло бы у лекаря, однако для того, что не владеет ни магией исцеления, ни вербальной магией, Кай задачу исполняет сносно. Впрочем, закончив осмотр, он понимает, что радоваться тут вообще нечему. Кай надавливает на плечо Киона, призывая его лечь.
"Кион, вроде как, про второго наследного принца не сообщали еще. Не рановато ты решил со смертью позаигрывать?"
Нет, правда. В который раз уже принц страны оказывается за это полугодие в больнице? Будет здорово, если он выпустится хотя бы с оставшимися частями тела.
"Я удивлен, что ты вообще смог дойти. Твое состояние..."
Кай старался подобрать слова, пока колдовал над ним. Сначала - очистить раны от грязи.
"...В общем, наверное, если бы это имело смысл, я бы поднял вопрос об ограничении тебя в передвижениях за пределами Крепости на пару-тройку месяцев. Целее будешь"
Он смешивает в глиняном стакане готовое концентрированное зелье с водой и протягивает принцу.
"Выпей. Не будешь ничего ощущать до конца дня. Я могу тебя подлатать, но не без болезненных ощущений - профиль не тот. Поэтому, чтобы ты не потерял сознание, отключим тебе ощущения. Идет? Ты можешь, конечно, потерпеть, но...", он снова выдерживает паузу, и в этой паузе уже отражается многое. "Я бы не советовал этого делать"
а) Кай Браун. 23 года. Преподаватель стихийной магии. Периодически заменяет профессора Батори на занятиях по теоретической магии.
Немой.
б) Ссылка на анкету
Кион прикрывает глаз, пока Кай исследует его раны. Морщится, выслушивая нотации, какие выслушивал уже не в первый раз. После инцидента на турнире к нему отчего-то было повышенное внимание, и, хоть Кион и славился мирным нравом, а все же начинал от всего этого уставать.
— Прошу тебя, — выдыхает он, приоткрывая глаз вновь и окидывая физиономию Кая взглядом, — не нужно всего этого. Я вполне осведомлен о том, что у моих родителей нет других наследников.
Тема была больной. В самом деле больной, хотя претензия Кая и была понятна. Они никогда не были так уж близки, и уж тем более Кион не делился с ним всеми теми тревогами, которые переживал сам. Он неоднократно думал о том, что обучение в Серой крепости, несмотря ни на что, никогда не может быть до конца безопасным. Такова специфика обучения магии - никогда не знаешь, кто устроит тотальный взрыв и разнесет и себя, и ближнего своего. И ценность собственной жизни, как и собственного здоровья, у Киона всегда стояла вынужденным особняком. Он этого не желал, пусть жить и хотел, и вынуждал себя проще реагировать на те или иные жизненные обстоятельства. Но когда так откровенно тыкали в это носом...
— Нет смысла геройствовать на пустом месте, — вздыхает он по итогу и принимает чашку, косясь на крокопса. Та, видимо, оскорбилась ледяному ветру и подползла к ним ближе, головой потираясь о его свешенную с койки ногу. — Конечно, если только ты не готовишь отвары так уж отвратительно...
И он делает глоток.
Кион Варден, наследный принц, 19 лет
Крылья, Южный ветер
Одет в белую чистую рубашку на пуговицах, темные брюки на ремне и остроносую обувь. Отросшие волосы стянуты к затылку в маленький хвостик, но все равно лезут в глаза. Всем видом дает понять, что скоро планирует отбыть домой.
Слепой глаз закрыт повязкой - подарком Вивьен.
Прицепом-хвостом ходит крокопес всеещебез имени.
Эффект зелья
До начала следующего утра Кион лишается осязания, обоняния, вкуса и чувства боли. Он не почувствует никаких манипуляций, с ним проводимых, даже если его распилят пополам. Считайте, что наследнику снесли базовые настройки для ребута.
Может ощущаться головокружение, рассредоточенность внимания, заторможенность.
Кай решает не отвечать. Толку-то в разговорах ни о чем? Вряд ли единственный наследник человеческого рода не осведомлен о том, какой опасности он себя подвергает.
Он тратит какое-то время на подготовку рун, прежде чем взяться за лечение. Неестественно лежащая нога Киона встает на место, медленно, с отвратительным звуком вставая на место. Кажется, что-то щелкает и в его спине.
Порезы постепенно затягиваются, ссадины сходят на нет. Приятного в этом мало, хороших звуков - тоже. Когда рана окончательно затягивается, и последний шлейф аромата крови проходит, Кай сглатывает, прикусив нижнюю губу. Надо заглянуть к Феликсу, попросить еще парочку пузырьков… Мысли о королевской крови настолько плотно заседают в его голове, что едва не сбивают поток магии.
«Вот чем может обернуться, когда питаешься кровью с одного существа…», думал он про себя.
Тем не менее, лечение, которое длится в конечном итоге не меньше часа, подходит к концу.
«Если ты чувствуешь тяжесть и навалившуюся усталость, это нормально. Когда проспишься, оно пройдет», подает мысль Кай. «На правах временного лекаря и недавнего преподавателя посоветовал бы отдыхать. Но как бывший сокурсник…»
Кай пожимает плечами, с трудом отводя взгляд от чужой шеи. Какой интересный шкаф с зельями. Вау. Немыслимо. Ну конечно.
«Скажу: делай как знаешь. Ты сам понимаешь, как для тебя лучше»
а) Кай Браун. 23 года. Преподаватель стихийной магии. Периодически заменяет профессора Батори на занятиях по теоретической магии.
Немой.
б) Ссылка на анкету
Ощущение утраты... ощущений, как бы то ни было странно, ощущается непривычным. Поначалу покалывая, все чувства сходят на нет. Кион недовольно следит за всеми манипуляциями, иногда даже озадаченно задумываясь о том, с его ли телом это вообще происходит. И с каждым разом ответ его оказывался все менее и менее уверенным, что не могло не тревожить, если уж честно. Крокопес никуда не уходит на протяжении всего лечения, покуда не мешает Каю, и частенько трется тупоносой мордой о ногу хозяина. И не то чтобы Кион это чувствует - просто иногда опускает взгляд и наблюдает за ней, словно бы тревожной за его состояние.
— Спасибо, — он приподнимает руку, но делает это словно бы не он сам, а послушная, прекрасно управляемая, и все же машина, а не его тело. Рассматривая грязный рукав, определенно требующий отменной стирки, и желательно с применением самых душистых трав для мыльной воды, он вздыхает. А затем переводит взгляд на Кая, покачивая головой: — Если честно, я сейчас не чувствую ни усталости, ни чего-то еще.
Какое-то время он рассматривает лицо Кая. Были ли они когда-то близки? Нет, пожалуй не были. Кай всегда был немного старше, учился своим старшекурсниковым делам и водился с такими же как он, взрослыми. Кион не смущался, не терялся, но и навязывать свое общество желанием не горел. Если только в самом раннем детстве, когда он только прибыл в крепость... Тогда, конечно, от его очаровательной настойчивости и терпеливого "Привет! Меня зовут Кион! Давай дружить?!" не уберегся только самый ловкий. По незнанию, он тогда и к парочке преподавателей пристал с такими же пылкими речами. Но теперь Кион совсем не помнил, что Кай ему ответил на эту самую просьбу о дружбе. А потом, спустя года, и спрашивать было уже как-то неправильно.
— Ты голоден, — отмечает вдруг он, дернув уголком губ. — Если запах не смущает - ешь. Ты долго со мной возился. Это будет справедливо.
Кион Варден, наследный принц, 19 лет
Крылья, Южный ветер
Одет в белую чистую рубашку на пуговицах, темные брюки на ремне и остроносую обувь. Отросшие волосы стянуты к затылку в маленький хвостик, но все равно лезут в глаза. Всем видом дает понять, что скоро планирует отбыть домой.
Слепой глаз закрыт повязкой - подарком Вивьен.
Прицепом-хвостом ходит крокопес всеещебез имени.
Ящерка-саммонин подбегает к ногам Кая Брауна и кидает на пол свёрнутое в трубочку послание, после чего исчезает.
Добрый день.
В комнате №5 находятся две изнеможённыеледи-голодранкиновоприбывшие из другого мира. На первый взгляд ничего критичного и страшного, но требуется обработать ссадины и убрать занозы. Буду признателен, если по возможности туда заглянете. Желательно до того момента, когда они проснутся. Если возникнут вопросы, я в учительской.
Подпись: Феликс Батори
Феликс Батори
Отношения || Досье
Ламния, наследный княжич Преанты, куратор Агнета, преподаватель фехтования и рун
🦇 Возраст: 28 лет
🦇 Индивидуальная магия: перевоплощение, иллюзии
🦇 Специфика: чёрный маг с Тенебрисом в башке
🦇 Внешний вид: белый парадный костюм
🦇 Особенности: символ скорпиона на правом предплечье (скрыт под рукавом), множество проколов-серёжек в ушах, выделяющиеся шрамы на руках, спине и груди от серебра.
🦇 Мужской парфюм: коньячный шоколад, пачули, горький апельсин.
🦇 Артефакт: золотое кольцо с рубином (контроль), золотая брошь с розой (невидимость, прикреплена к пиджаку) [1][2]
🦇 С собой: Меч Сердцеед
🦇 Состояние: здрав, сыт и бодр
🦇 Настроение: суета...
Кай сейчас едва ли помнит времена, когда Кион только пришел в школу. По ощущениям это было слишком давно. В те далекие времена Кай еще не открыл в себе дар, позволяющий ему доносить свои мысли ментально. Он переговаривался на бумажках, и с помощью них же рисовал руны. "Устал говорить" в его случае равнялось "устал говорить". Ребенком он ужасно боялся показаться грубым. Интересно, не обидел ли он тогда маленького принца? Кай теперь и не вспомнит.
Напоследок Кай проверяет, все ли конечности в теле Киона сгибаются и разгибаются должным образом, а заодно испытывает эффект зелья, кольнув его ледяной иглой. Никакой реакции, ни одна мышца в его теле не напряглась. Сработало, значит. Наверное, нехорошо ставить опыты на наследном принце, но что-то подсказывало Каю, что он не первый такой экспериментатор: жизнь уже успела помотать Его Высочество.
Предложение застает врасплох, и это прекрасно отражается на лице Кая, не скрывавшего своего удивления. Не то чтобы кто-то, кроме личностей особо специфичных (и Джейн), предлагал ему поесть... таким образом. И такое бывает, оказывается.
"Голоден", не скрывает он. Какой толк бравиться? Чем старше становишься, тем меньше в этом видно смысла. "Но Джейн", напоминает он, кивая в сторону койки. "Это ее напугает. К тому же... обычно я питался ею. Или той кровью, что Феликс оставит. Из-за этого сейчас и возникли некоторые... трудности"
Но прежде чем Кай успевает объяснить, до него добирается знакомый саммоним. Такие Феликс посылал за ним в школьные годы, когда настоятельно просил переночевать где-то еще. Кай раскрывает записку, читает ее и стремительно мрачнеет. На лице его можно разглядеть непривычную для него тень раздражения. Он вздыхает - тоже не без раздражения.
"В Крепости два действующих лекаря. Не помню, чтобы нанимался третьим"
Он передает Киону записку, просто чтобы погрузить в контекст своего недовольства.
"У нас прибавление. Надеюсь, у них нет открытых ран"
Голодный вампир + доступная кровь + бессознательные тела. Что может пойти не так? Примерно все. И оттого Кай колеблется. И оттого предложение Киона кажется все более манящим. Все меньше находится причин, чтобы отказать.
а) Кай Браун. 23 года. Преподаватель стихийной магии. Периодически заменяет профессора Батори на занятиях по теоретической магии.
Немой.
б) Ссылка на анкету
Кион обращает взгляд на Джейн, сидящую в углу комнаты. Стоило бы узнать, что с ней стряслось, но сейчас время кажется отчетливо неподходящим. Или, возможно, вопрос слишком интимным. Кажется, последние месяцы что-то происходило между ними такое, что Кион не мог объяснить. Да и не желал влезать. Староста Данмера всегда казалась ему слишком шумной, слишком буйной и неконтролируемой, хотя и вызывала определенную степень уважения к себе. В конце концов, далеко не каждый человек, и, тем более, женщина, способны унять такой беспорядочный факультет. Какими методами она добивалась уважения и послушания, пусть останется тайной. Если это было тайной хоть когда-то.
— Снова? — риторически уточняет принц, просмотрев содержание записки. Единственный вывод, к которому он приходил, это вывод о том, что потусторонний мир слишком уж щедро разбрасывается своими людьми. Их там, достойных кандидатов, что, слишком много? — Поищи кого-то из лекарей. Не профессора Харпера или Лиа Син'тирис. Директор не мог распустить на отдых всех.
Как известно, в медпункте все же присутствовали и другие работники. Те, кто принимал основной массив пострадавших, кто работал на благо крепости и жил в потайной комнатушке для целителей, вход в которую тактично прикрывался для всех прочих. Кион, впрочем, не знал, где они все сейчас. Может быть, работают с более нуждающимися в помощи?
Взгляд Киона снова касается лица Кая. Замученный, потерянный в собственных тревогах и волнениях, этот человек вызывал жалость. Принц поднимает руку запястьем вверх и протягивает ему. После непродолжительной паузы говорит тихо:
— Я все равно ничего не чувствую.
Кион Варден, наследный принц, 19 лет
Крылья, Южный ветер
Одет в белую чистую рубашку на пуговицах, темные брюки на ремне и остроносую обувь. Отросшие волосы стянуты к затылку в маленький хвостик, но все равно лезут в глаза. Всем видом дает понять, что скоро планирует отбыть домой.
Слепой глаз закрыт повязкой - подарком Вивьен.
Прицепом-хвостом ходит крокопес всеещебез имени.
Вы здесь » Серая Крепость. Начало. » Восточная башня » Медпункт